Интервью с Никитой Болдыревым на концерте в Минске 23 февраля 2010г.

23 февраля в городе Минске на сцене ДК МАЗ с успехом прошел концерт молодого, но уже известного московского гитариста Никиты Болдырева. После концерта мы встретились с Никитой. Результатом нашего общения стало интервью, которое мы и предлагаем Вашему вниманию.

***

- Никита, расскажи, с чего начались твои занятия гитарой? Кто были твои первые учителя? Что за история с внесением тебя в Книгу рекордов?

- В школе был кружок – кружок гитары. Его открыл педагог Эдуард Айгунян, мой первый учитель, который меня упорно не хотел брать из-за того, что у меня короткие пальцы. Мало того, что они были у меня короткими, так они были еще и разбитыми – я карате тогда занимался и бил ими доски. И как-то с третьего занятия он оценил мое рвение. А рвение было действительно достаточно мощным – я тогда увлекался рок-музыкой и вообще был фанатом «Led Zeppelin». Мы с ним подружились и он психологически как-то понял, как ко мне подойти так, чтобы я максимально реализовывал себя.

Конечно, если сейчас на это смотреть, достаточно странной была у нас тактика развития. Я все время что-то учил, но отработке разученного я уделял гораздо меньше времени, чем надо. Это был такой непрерывный процесс поглощения материала. Я очень быстро забыл о роке. Первое, на что я запал, был Альбенис, потом Таррега, потом Барриос, потом Гранадос. Я был фанатом вот этой гитарной классики. И таким образом сформировался огромный репертуар, который, я сам, честно говоря, не знаю, как смог удержать одновременно в голове. Ну, вот как-то так получилось. И мой педагог, Эдуард Айгунян, очень грамотно сориентировался и решил этот результат зафиксировать, потому что он действительно очень нестандартный. Наверняка, есть похожие примеры, когда люди выучивали за короткий срок много произведений. Но, может быть, из них никто не решил этого зафиксировать. Все это было достаточно забавно.

Комиссия состояла из преподавателей училищ и Гнесинской академии. Николай Комолятов это возглавлял. Конечно, я не играл пять часов подряд – меня гоняли по списку. Они очень удивленно на все это реагировали. Потому что качество, естественно, там страдало. Сложно представить, чтобы через полтора года после начала занятий играть, например, «Арабское каприччо» или «Собор» Барриоса так, как нужно. Тем не менее, такой вот факт был в биографии и это, конечно, делает ее в определенной степени уникальной. Потому что лауреатов международных конкурсов очень много. В принципе каждый захочет и найдет для себя конкурс, который будет иметь международный статус и что-нибудь там получится. А Книга рекордов - это вот да, такая моя специя.

- То есть там оценивалось только количество?

- Абсолютно, только количество.

- И где опубликован результат?

- Там сложная история. Точно опубликовано в Книге рекордов планеты. Это русский вариант Книги рекордов Гиннесса. В главном офисе Книги рекордов Гиннеса, который базируется в Лондоне, начали требовать доказательства, что меня не заставляли заниматься музыкой насильно. Поэтому я так и не узнал, попал я в Книгу Гиннесса или нет. Но дело в том, что таких книг много, а самое главное – это бюро регистрации рекордов, куда мы и подавали заявку. Они и выбирают, в какие книги ты попадаешь. Потом была еще книга российских достижений. И я тоже туда попал.

- Несмотря на успехи, твоя карьера складывается сейчас не в классическом направлении. Все-таки, что привело тебя к джазу? Бытует мнение, что джазовая музыка, в отличие от классической, дает полную исполнительскую свободу. Как ты к этому относишься?

- Это достаточно сложный вопрос. Дело в том, что классический исполнитель, он находится в роли… сейчас олимпиада была… в роли фигуриста – у меня такие вот ассоциации. То есть, ему нужно иметь как можно более совершенную технику и как можно точнее интерпретировать произведение, которое он играет. Это такая работа «реализатора» созданного другими. В джазе несколько другие задачи, хотя в чем-то, возможно, похожие. Джазмен тоже интерпретирует чужие произведения (джазовые стандарты), но поле для самостоятельной деятельности и творчества здесь намного шире, чем в классике. Помимо артикуляции и динамики появляются аранжировка и импровизация. И то, и другое можно выделить в отдельные виды музыкального творчества. Невозможно представить себе джазового исполнителя, который не в учебных целях цитирует нота в ноту кого-то. Он делает только свое.

Московский гитарист Никиты Болдырев на концерте в Минске
Никита Болдырев на концерте в Минске

Меня всегда интриговало искусство аранжировки. Вот есть тема, а вот дальше все нужно создавать самому. Первые опыты аранжировки были у меня задолго до того, как я начал заниматься джазом. Я всегда чувствовал в себе определенные способности и склонность к этому искусству. Пытался, пробовал, по крайней мере.

Второй момент - это обстоятельства. Это тот факт, что я учился не в классическом училище, а в эстрадно-джазовом, но на классическом отделении. Я окончил училище по классу Андрея Гарина. Это классический гитарист. Но, тем не менее, стены, сама атмосфера, социум были джазовыми. И это был принципиально важный и переломный момент для меня, потому что зачастую многие классические гитаристы, варясь в своем соку, не очень представляют, что происходит за рамками той музыки, которой они занимаются. Эта, если так грубо выразиться, зашоренность очень вредит реализации личности в музыке. Потому что чем больше у музыканта эрудиция, кругозор, тем более полноценно он может реализовать себя в музыке. У меня была счастливая возможность увидеть, что происходит вокруг благодаря тому, что меня окружали музыканты самых разных стилистических направлений. С определенного момента я очень заинтересовался джазом. В реализации этого интереса сыграла немалую роль специфика учебного заведения, где я учился. Именно там оказались нужные мне педагоги, которые как-то начали в меня внедрять теоретические, потом технические, потом ритмические аспекты, которые упущены в классическом образовании. Так я и переквалифицировался. Это произошло где-то в 18 лет.

- Т.е. с 18 лет ты выбрал джаз?

- Да, в 18-19 лет… Нет, я не стал джазовым музыкантом. Это не совсем джаз. Когда мы с Николаем Михайловичем Головней, моим преподавателем, попытались обозначить координаты моей деятельности, он сказал, что это некий мостик от классической гитары к джазовой, которого стабильно на сегодняшний момент не существует. Потому что мы знаем массу примеров гитаристов, которые такой музыкой занимаются, но это далеко от джаза. То есть это здорово, талантливо и даже гениально, но это все равно субъективизм. А джаз - это конкретика, это культура, определенный язык, гармония.

- В одном из интервью ты сказал, что для джазового гитариста иметь подготовку на классической гитаре не очень хорошо. Но, глядя на твою технику, скажем, правой руки, апояндо, тремоло – все это приемы игры на классической гитаре.

- Тут двоякий момент. Здесь все очень… ну как сказать, зависит от ситуации. Потому что очень многое вредит из «классических» привычек. В частности, мы знаем, что в классической музыке нет, ну может быть за редким исключением, жесткой ритмики, все строится на естественном дыхании. Т.е. небольшое ускорение, замедление – в этом состоит интерпретация, в этом состоит кайф классической музыки. И, если человек занимается только такой, классической деятельностью, это входит в привычку. А когда надо играть точно, ровно, да еще на вторые и четвертые стучать ногой – это просто взрыв мозга. Человеку, никогда не игравшему классику, будет проще этим заниматься, нежели классически образованному музыканту. Потому что это уже в руках. Эта привычка – пойти вперед, назад – очень мощно вклинивается в голову.

- Ты назвал очевидный минус. А есть ли положительный эффект «классической» подготовки?

- Да, сейчас скажу. Техника, конечно. К тому же, это дает мне возможность играть в очень редком ключе, как концертному сольному исполнителю. Первым это сделал Джо Пасс – не классический гитарист. Он делал это абсолютно гениально, и равных ему на сегодняшний день в мейнстриме нет. Но видно, что он не классический гитарист. Ни о каких тремоло и апояндо не может быть и речи. В принципе, неважно, чем он там играет: медиатором, пальцами, но у него все настолько свободно и он настолько гениален как музыкант, что отсутствие у него классической техники не имеет значения.

Классическое прошлое дает мне и арпеджио, и трехпалую технику, и тремоло, и многое другое. Потом, я занимаюсь технической эклектикой, если так можно выразиться. Например, переношу в пальцевую технику некоторые электрогитарные приемы. Может быть, кто-то заметил, когда один палец скользит по струнам вверх. Этот прием называется «sweep» и он используется при игре медиатором. Я пытаюсь совместить классическую концепцию аранжировки с неклассической, т.е. фингерстайльной. Регтаймы, приглушенные ноты, такая вот постановка (показывает) – как раз атрибутика фингерстайла. Конечно, классическое прошлое мне в этом плане очень на руку.

- Кто из гитаристов оказал на тебя влияние? Слушая твои аранжировки, мне, например, сразу вспомнился уже упомянутый Джо Пасс.

- Ну да (смеется). Потому что я очень люблю Джо Пасса и думаю, что его пока еще никто даже близко не догнал в этом жанре как композитора и музыканта. Сначала мне очень нравился Диенс, но потом я от этого отошел. Я уже описывал причину – Диенс очень субъективен. Он играет джазовые стандарты, но делает это так, как ни один джазмен никогда бы не сделал. То есть это классно, это потрясающе слушается, это здорово и этим можно увлекаться, но это не является базисом для развития чего-то своего. Отличие Джо Пасса – это в чистом виде джазовый язык. Джазовая культура отображена на сто процентов. Поэтому с педагогической точки зрения – Джо Пасс безусловно. А вдохновители – это и Диенс, и Эрл Клуу, и Мартин Тейлор, Так Андрес, Томми Эммануэль – это все те люди, которых я очень люблю слушать.

Никиты Болдырев на концерте в Минске
Никита Болдырев

- Ты как-то упоминал, что у тебя есть соображения по поводу эволюции классической гитары.

- Да. Возможно, я буду сейчас резкие вещи говорить, но мне кажется, что все-таки классической музыки для классической гитары мало. Потому что если мы посмотрим репертуар пианистов, скрипачей, симфонических оркестров, то там же несопоставимо больше шедевров, несопоставимо больше музыки. И это очевидно. Безусловно, много классных композиторов сейчас пишут для гитары, и это, конечно, здорово, но все равно, этого запаса нет. И мне кажется, что правильный путь развития классической гитары - это некая разносторонность. То есть, может быть - джаз, а может быть - фламенко, может быть - что-то еще. Но отображает инструмент намного ярче, намного полнее тот гитарист, который владеет чем-то еще, помимо классики. Для меня в этом плане очень здорово реализует гитару Юрий Нугманов. Это человек, который легко может играть фламенко, классику, народную музыку, какую-то там латину, джаз и все это очень достойно и очень красочно выглядит. С другой стороны, можно сказать, что, занимаясь только классикой, он, может быть, дальше прошел бы именно в ней, но это уже вопрос философский. А касаемо тенденций… обучаясь в Академии им. Маймонида на джазовом отделении, я имею возможность наблюдать за классическими гитаристами, которых больше, чем джазовых, наверное, раз в десять. Мне кажется, что очень многие начинают смотреть в сторону от классики – кто в фламенко, кто в джаз, кто на Томми Эммануэля, кто на полуакустическую гитару. И таких очень много. А это о чем говорит? Если это происходит массово, значит, там будут появляться какие-то яркие исполнители, будут появляться новые уникальные жанры. Если возникает новый жанр, и он популярен, значит, есть почитатели и люди, которые на основе этого жанра эволюционируют в своем творчестве. И вот такая вот «движуха» - она имеет место быть. И мне кажется, что это в какой-то момент перевесит академическое воспитание. Но это мне так кажется, точно я не знаю.

- В этом смысле творчество того же Диенса, его обращение к джазу, является тому свидетельством?

- Да, возможно…

- Хотя и в своей индивидуальной композиторской манере.

- Да, однозначно.

- Недавно в нашем разговоре прозвучала фраза, что классическая подготовка дала тебе возможность реализовывать себя как солиста. Ты принципиально предпочитаешь сольное исполнительство или у тебя есть состав, в котором ты играешь?

- На сегодняшний момент я больше котируюсь, конечно, как сольный исполнитель, потому что пальцевый гитарист в ансамбле очень сильно проигрывает человеку, который владеет медиатором и играет, скажем, на электрогитаре. Это а) звук, б) ритм. Потому что игра медиатором ритмичнее, чем пальцами. Такое движение (показывает, имитируя движение при игре медиатором) оно ритмичнее, естественнее, а вот такое вот (показывает игру пальцами) – нет. Это надо все время выравнивать. Я на протяжении, сколько там… четырех лет регулярно посещаю класс ансамбля, который ведет мой же педагог, и мне очень там интересно, очень познавательно и это помогает моей сольной деятельности. Это очень взаимосвязанные вещи. Что касается проектов ансамблевых, то пока существует только дуэт с моим другом саксофонистом. У нас был ряд концертов в джаз-клубах. Но пока это больше на уровне идей и задумок.

- Никита, как ты представляешь своего слушателя?

- Ну, я его пока до конца не представляю. Я так смотрю, кому что нравится, кому интересно, кому не очень. В общем, я в процессе познания. Но в принципе, я считаю, что гитаристам это может быть интересно. Именно гитаристам, людям, которые интересуются гитарой. Другой вопрос, что это должен быть гитарист с демократичным взглядом на жизнь, потому что ортодоксы - они всегда, конечно, категорически относятся ко всему новому. И к такому достаточно смелому варианту – джаз на классической гитаре, еще и на какой-то такой тонкой гитаре, да еще с какой-то там педалью – что за ужас? От этого никуда не денешься. Ну а так, в принципе, знаете, я выступал на фестивале «Мир гитары» в Калуге, «Ренессанс гитары» в Гомеле и на других подобных мероприятиях, и какая там публика? Люди, которые интересуются музыкой в целом, которые хотят послушать гитару. И никаких проблем с пониманием у меня не было.

- И все же, несмотря на внешнюю эффектность твоих аранжировок, эта музыка требует подготовленного слушателя.

- Согласен. Хотя мне периодически приходится играть перед абсолютно неподготовленными слушателями и за счет этих эффектов, «фишек» это все вытягивается и, тем не менее, воспринимается. Хотя, конечно, реальную ценность материала, который я выношу на суд слушателей, не каждый в состоянии понять и оценить. Потому что, чтобы всерьез такую оценку давать, конечно, нужно хотя бы знать исполняемые мной стандарты.

Надо, конечно, представлять что такое классическая гитара. То есть, речь идет о компетентной оценке, к которой можно прислушаться, которая интересна. Ну, а так - я стараюсь делать достаточно форматные вещи. Ничего особо сложного для понимания я пока что не сочиняю. Но чтобы понять ценность - да, нужно быть подготовленным человеком. А как в классической гитаре? Выходит, скажем, человек и играет Сонату Брауэра на 20 минут. Никогда не забуду, когда на концерте Артема Дервоеда, в середине первой части этой сонаты, услышал, что кто-то с такой надеждой говорит (шепотом): «Это, наверное, третья часть».

- Расскажи немного о своем инструменте.

- Тут в принципе рассказывать нечего. Это Godin Gran Concert Duet. Это гитара с пьезодатчиком, с внутренним микрофоном, который встроен в деку. Он как раз включается во время ударов по деке, потому что если просто ударить, ничего толком не будет слышно, только отголосок. Усиливаю я все это дело комбиком Roland С-60. Луп-стейшн фирмы Boss. На момент покупки он был самый продвинутый. Сейчас, конечно, изобрели более изощренные аппараты.

Кстати, луп-стейшн - это довольно непростая штука, потому что игра идет вслепую. Нужно ногой задавать темп произведения и прямо попасть в долю, и очень много времени уходит, чтобы в этом как-то стабильно существовать. И потом, у меня в одной вещи четыре… нет, пять гитар одновременно звучит и они должны по ансамблю очень четко сочетаться. Потому что если хотя бы одна партия отходит, это сразу бросается в глаза. Вроде бы, там все элементарно, и ничего сложного нет, но вот сыграть этих несколько нот так точно, чтобы они совпали со всеми другими, очень сложно, по крайней мере, для меня. Даже при том, что у меня есть достаточно регулярная ансамблевая практика.

- Нет ли у тебя договоренности с издательствами о публикации своих аранжировок?

- Я буду очень рад, если у меня все с этим сложится. В ноты я постепенно все это перевожу. Вы знаете, это все не так просто – надо чтобы кто-то, кто в силах их опубликовать, этим заинтересовался. Пока это все в процессе становления. Журнал «Гитарист» обещал опубликовать «Дни вина и роз», но … не сложилось. Может быть, «Moon River» отошлем. Там такая подходящая для классической гитары вещь. Ну, посмотрим.

- А договоренности со звукозаписывающими студиями?

- Вообще, у меня есть мощный тандем с одним классным звукорежиссером, моим другом. Сергей Лагун его зовут. Он член всемирной ассоциации звукорежиссеров. Он работал в кремлевской студии, и сейчас будет обеспечивать олимпиаду в Сочи. И помимо всего прочего, он здорово пишет гитару, особенно акустическую. И я с ним сотрудничаю, и менять ничего не собираюсь в этом плане. В перспективе, конечно, я хотел бы заявить о себе перед лейблами и продюсерами, занимающимися аналогичной музыкой.

- Никита, какое твое общее впечатление от Беларуси? Есть ли еще гастрольные планы по нашей стране?

- Мое знакомство с Беларусью началось благодаря Игорю Шошину. Я очень признателен Игорю Константиновичу за то, что он пригласил меня на фестиваль «Ренессанс гитары». Это для меня большая честь. В Гомеле я познакомился с Олегом Копенковым. И вот, в результате я сегодня здесь. Вообще, Олег Копенков… редко случается, чтобы так же правильно подходили к организации концертов. Чтобы исполнитель выступил достойно, надо соблюсти множество факторов. У артиста должна быть возможность подготовиться к выступлению, разыграться перед концертом как следует, не отвлекаясь ни на что, кроме музыки. И таких деталей в организации концерта очень много. Зачастую эти нюансы не учитываются, даже на очень крупных мероприятиях.

Минский гитарист Олег Копенков и московский гитарист Никиты Болдырев на концерте в Минске
Олег Копенков и Никита Болдырев

Мне вообще очень нравится в Беларуси. Может быть это связано с тем, что я здесь с очень хорошими людьми имел дело. Нравится публика, нравится атмосфера, нравится, что у вас есть гитарный клуб. У нас в Москве такого нет и, но не хочется говорить, что не будет, но если смотреть объективно на вещи, то остается только надеяться. На сегодняшний момент я не вижу возможности объединить наши тусовки. У вас мне нравится демократичность, потому что тот же «Ренессанс гитары», я считаю, это очень правильный фестиваль. Есть классический конкурс. А в фестивальной программе представлены гитаристы самых различных стилей. Игорь Шошин, например, выступает в таком околоклассическом, скорее даже в околоэстрадном стиле. Владимир Ткаченко, работающий в технике двуручного тэппинга и в жанре «фингерстайл», тоже был представлен на этом фестивале. И это очень хорошо.

А что касается гастрольных планов по вашей стране, то их пока нет, но надеюсь, что они появятся.

- Никита, сайт boldyrev.net, концертные выступления, создание аранжировок, преподавательская деятельность, обучение, в конце концов - как на все это хватает времени?

- Нормально. Я вообще не испытываю ощущения загнанности, и у меня достаточно времени на личную жизнь или на что-то еще. То есть ощущение, что у меня много свободного времени меня не покидает, и его действительно много.

- Чем еще в жизни, кроме гитары интересуется Никита Болдырев?

- Вообще, я много чем интересуюсь. В разные периоды жизни - разыми вещами. В четыре года писал сказки, потом рисовал, потом бил доски, занимался карате, дрался на соревнованиях. Футболом я интересуюсь, очень интересуюсь кинематографом. Я большой фанат фильмов Ларса фон Триера и всегда им был. Дайрен Ароноффски очень нравится. Питер Гринуэй, безусловно. Антониони. А вообще много всего. И российское кино мне очень нравится. Что еще сказать… Я иногда немного занимаюсь поэзией, но рассказывать об этом не буду, точно вам скажу, даже не просите (смеется). Иногда пишу посты в ЖЖ – это тоже искусство. Я, конечно, абсолютнейший дилетант в этом, но все равно весело.

- Кем ты себя видишь лет, скажем так, через 20?

- О... Я даже не знаю вообще, что через год будет. В глобальном смысле я бы хотел много чего реализовать, но это тоже дело абстрактное. Как и в музыке: когда рождается новая идея, я понятия не имею, что это будет за номер. Это все-таки вопрос настроения, вдохновения. Вот тема, которая понравилась. Надо ее как-то сделать на гитаре. Начинается такой вот творческий процесс. И какая будет следующая вещь – не знаю, и куда заведет эволюция моей программы, моего репертуара, я тоже не знаю. Поэтому здесь-то уж чего загадывать вперед.

- И последний вопрос. В чем секрет успеха Никиты Болдырева?

Хороший вопрос. Очень хороший… Так… Чтобы на него честно ответить, мне надо подумать... Чуть-чуть подумать… В чем секрет успеха? У меня ловкого ответа нет. Я ощущаю, но его надо интеллектуально осознать, перевести на человеческий язык. Мне кажется, что первая вещь, которую нужно сделать, это задать себе вопрос: чего ты хочешь? Потому что изначально, когда человек берет инструмент в руки, понятно, что он хочет – заниматься музыкой. Но вот потом, когда пристрастия меняются, жизнь идет, очень многие, к сожалению, работают по инерции. Т.е. они попали в один жанр и не сдаются. А может быть, стоит сдаться иногда, как мне кажется. Я, наверное, большую победу одержал, что ответил себе на такой вопрос, и занимаюсь на сегодняшний момент ровно тем, чем я желаю заниматься. Ну а дальше есть такая философия, как Микки Рурк сказал, что дело человека – это толкать свою тележку вперед, каждый день. Все остальное – вдохновение, обстоятельства – это уже не человеческие дела. Об этом человеку не надо думать. Поэтому думать об успехе, везении я стараюсь поменьше. Больше думаю о том, как организовать ежедневные свои занятия. Может быть, как раз в этом и есть «секрет успеха Никиты Болдырева».

Плакат сайта Гитара.by на концерте Никиты Болдырева в Минске